На тему деофшоризации элит рассуждает политолог, директро Группы оценки рисков Досым Сатпаев, передаёт Qazweek.kz со ссылкой на forbes.kz
В понедельник, 11 мая, президент Касым-Жомарт Токаев в своем выступлении на заключительном заседании Государственной комиссии по чрезвычайному положению среди прочего заявил, что «нужно начать работу по поэтапному переводу отдельных структур, принадлежащих национальным компаниям, из иностранных юрисдикций в МФЦА. Мы не сможем добиться доверия иностранных инвесторов, если наши собственные компании выбирают иностранные юрисдикции».
Понятно, что данный тезис не возник случайно. На фоне нарастающей кризисной ситуации в экономике Казахстана власть активно ищет дополнительные финансовые ресурсы, лежащие в «иностранных юрисдикциях». Но эта тема «бородатая». Помнится, в 2017 Нурсултан Назарбаев также требовал от казахстанских бизнес-структур, в том числе некоторых национальных компаний, вернуть деньги в страну и не держать их на зарубежных счетах. Тогда речь шла о 18 отечественных компаниях, которые удерживают $12,5 млрд за рубежом.
«Вы потеряете деньги, которые держите «за бугром», разве не видите? В условиях санкций никто вам не поможет. Возвращайте деньги и держите их в Казахстане. Какая гарантия нужна вам? Законы, указы? Я это сделаю. Не сделаете этого, мы сделаем сами. Не обижайтесь», — громогласно заявлял тогда Назарбаев.
Судя по нынешнему заявлению Токаева, воз и ныне там. Три года назад гром и молнии в адрес «иностранных юрисдикций» и денег национальных компаний за бугром ни к чему не привели. На этом фоне довольно странно выглядела пассивная позиция ФНБ «Самрук-Казына», который курирует нацкомпании и давно должен был быть в первых рядах реализаторов поставленной задачи. И если Касым-Жомарт Токаев хочет не на словах, а на деле что-то изменить в деятельности национальных компаний, которые всегда напоминали «черные ящики» с мутными финансовыми потоками, начинать надо с наведения порядка в этом фонде.
Хотя вся эта ситуация касается не только «иностранных юрисдикций» нацкомпаний. У нас многие представители власти и бизнес-элиты также предпочитали жить на несколько домов: один в Казахстане, а остальные в других «иностранных юрисдикциях». В результате работали и «рубили капусту» здесь, а хранили ее в офшорах там. И причин для этого было несколько.
Во-первых, наличие теневой экономики и коррупционной ренты, которая порождала значительные теневые доходы, ищущие тихие офшорные заводи.
Во-вторых, тесная связка крупного бизнеса и власти, что делало ведение бизнеса в Казахстане довольно рискованным занятием, так как ветры на властном Олимпе могут дуть в разные паруса и любая властная «крыша» всегда может дать течь, что также заставляло выводить капиталы на «черный день».
В-третьих, рост неопределенности по поводу предстоящего перехода полутранзита власти в его полноценную транзитную форму, когда окончательный уход Назарбаева с политической сцены в любом случае приведет — если не сразу, то позже — к переделу собственности. Ведь как природа не терпит пустоты, так и нейтрализация одних влиятельных игроков будет вести их замену на других. Пример соседнего Узбекистана, где, кроме дочери Ислама Каримова, в тюрьме оказались и другие представители окружения первого президента, является довольно наглядным.
Кстати, в глаза бросилось то, что во время ЧП расширение полномочий президента Казахстана произошло в первую очередь в сфере экономической безопасности. Но обычно политика – это концентрированное выражение экономики, особенно когда речь идет о дополнительных возможностях через экономический инструментарий оказывать влияние на деятельность олигархических групп. Ведь ЧП — довольно удобный механизм для того, чтобы решать, кого из них поддерживать, а кого отодвинуть в сторону. Если исходить из того, что, по прогнозам вирусологов, появление новой глобальной пандемии – лишь вопрос времени, введение ЧП в Казахстане будет более частым явлением, чем раньше.
Если вернуться к офшорам, то, конечно, часть этих денег все-таки возвращалась в страну, под видом иностранных инвестиций от офшорных компаний, но значительная часть теневых и коррупционных капиталов так и хранится за пределами Казахстана. И их надо возвращать, так как речь идет о десятках миллиардов долларов, которые должны работать на страну. По данным организации Tax Justice Network, во всех офшорах лежат от $21 до $32 трлн. И часть этого пирога принадлежит Казахстану. То есть в офшорах может быть спрятан второй казахстанский Национальный фонд.
И работа с офшорами должна идти по двум направлениям.
Во-первых, целенаправленная и жесткая политика в сотрудничестве с другими странами по выявлению и возвращению в Казахстан теневых капиталов, спрятанных в офшорах. Начать можно со списков «Панамагейта» и Paradise Papers. Ведь до тех самых пор, пока «слуги народа» будут продолжать рассматривать страну как кормушку для своей безбедной старости за бугром, а не видеть в Казахстане свою Родину, где предстоит жить их детям, внукам и правнукам, никакая деофшоризация экономики не поможет, так как начинать надо с деофшоризации сознания нашей элиты.
Во-вторых, полный апгрейд существующей экономической системы в стране, где предпринимателям было бы выгодно работать и инвестировать капиталы внутри Казахстана, не боясь потерять бизнес лишь потому, что они не входят в список «неприкасаемых», тесно связанных с властью. Ведь богатство у нас определяется не простым наличием активов, крупной недвижимости, капиталов и акций. Лишь постоянный доступ к распределению ресурсов напрямую либо через патрона делает богатство более стабильной категорией. Но в таких условиях, как гласит одна старая шутка, «у нас от ФПГ до ОПГ и обратно – всего один шаг». И, как показывает опыт скандинавских стран, бизнес готов работать честно даже в условиях высоких налогов: главное, чтобы все было по закону, прозрачно и без постоянных изменений правил игры по воле и желанию чиновников.
Понятно, что такие условия чаще всего обеспечивают демократические системы. Хотя пример Сингапура указывает на наличие других не менее эффективных моделей, где Ли Куан Ю свою реформу начинал именно с чистки элиты не с точки зрения определения ее лояльности или нелояльности к нему, а с точки зрения реального желания представителя власти работать на свою страну, а не на свой карман. Кстати, наличие МФЦА с его английским правом в Казахстане создает странную ситуацию, когда в стране появился заповедник с райскими условиями для инвесторов, в то время как за его стенами остальной казахстанский бизнес продолжает бороться за выживание в условиях коррупции, правового беспредела, отсутствия честного правосудия и доминирования государства в экономике.
В последнее время казахстанские владельцы офшорных счетов и дорогой зарубежной недвижимости также попали в сложную ситуацию. Активизация борьбы многих стран с офшорами, тайными банковскими счетами, теневыми капиталами и мутными активами нервирует элиту. Стоит вспомнить ужесточение политики Великобритании к иностранным владельцам дорогой недвижимости, от которых теперь могут потребовать доказать легальность происхождения денег, потраченных на ее покупку.
Несколько лет тому назад 300 экономистов из разных стран мира обратились к главам государств с требованием прекратить деятельность офшорных зон, которые «увеличивают уровень коррупции в мире и помогают международным корпорациям получать финансовые выгоды за счет других». В конечном счете и на Западе бои вокруг офшоров активно разворачивались по всем фронтам, как с точки зрения повышения транспарентности, так и по причине мирового финансово-экономического кризиса, который заставил многие правительства искать теневые финансовые заначки своих граждан и компаний.
В отличие от Запада, долгое время в Акорде и так знали, кто, куда и сколько спрятал. Главное, чтобы делились. Тем более что наличие таких счетов долгое время также было довольно неплохим крючком, на котором можно держать их владельцев на всякий пожарный случай. Чуть позже власти стали делать вид, что офшорные счета могли иметь только беглые олигархи и бывшие представители политической элиты. Но если сейчас у нас декларируются реформы с целью модернизации страны, речь должна идти о реальной, а не мифической борьбе с «теневой» и олигархической экономикой, с «кулуарной», непубличной политикой, с наличием экономических «фаворитов» и отсутствием конкуренции, а также с доминированием непрозрачного бюрократического аппарата в экономике, что порождает коррупционную ренту. Даже этот небольшой список указывает на то, что реальная попытка провести деофшоризацию экономики и деофшоризацию сознания будет болезненным и конфликтным способом апгрейда всех старых правил игры. Но без этого не будет никакого движения вперед, так как некоторые узлы придется «рубить топором». Полумеры и обтекаемые заявления не помогут. В противном случае список старых «неприкасаемых» во время транзита власти просто заменится на список новых «неприкасаемых», и все пойдет по тому же кругу, до появления новой вариации «Панамагейта» и Paradise Papers.
