Президент Академии журналистики – о том, продолжает ли он учить своих выпускников, зачем он пришёл в Facebook и откуда в его лексиконе взялось слово «пипец». Об этом пишет Qazweek.kz со ссылкой на Informburo.kz
Как четвёртая власть лишилась зубов? На кого могли бы равняться современные казахстанские журналисты? Своим мнением обо всём этом поделился Сагымбай Козыбаев, президент Академии журналистики Казахстана, профессор, доктор исторических наук, известный публицист, учёный и шестикратный лауреат премии Союза журналистов Казахстана, не так давно отметивший своё 75-летие.
– СМИ – это четвёртая ветвь власти и должна быть наравне с тремя другими ветвями. К мнению прессы должны прислушиваться, а, получается, в Казахстане журналистика стала «прислужницей власти», «цепным псом демократии» – как нас только не оскорбляют! Я считаю, это унизительно.
– Когда и почему журналистика в Казахстане, по вашему мнению, потеряла власть?
– Мы и не имели власть. Четвёртой ветви у нас нет, поэтому такое плёвое, пренебрежительное отношение со стороны власти, как к служанке. А что мы хотели? Журналистика беззубая. Есть куча СМИ, но нет качества.
– Раз уж заговорили о качестве. Вы преподаёте в КазНУ имени аль-Фараби (бывший КазГУ. – Авт.) на факультете журналистики и сами непосредственно готовите кадры. Вопрос к вам: может быть, вузы плохо готовят студентов?
– У меня есть такое выражение: «Если нет в мозгу, то не поможет и КазГУ». У нас ситуация с образованием – пшик. Сокращать надо вузы. В Казахстане на население в 18 миллионов человек работают 133 вуза, и это ещё после оптимизации, которая была несколько лет назад. Для сравнения: во Франции на 60 миллионов человек – 60 вузов. У нас переизбыток. Причём в университетах нет ни базы, ни кадров. Это должны быть люди с известными именами, имеющие опыт в теоретической и практической части, собственным примером показывающие, что нужно делать в журналистике. База – это телестудия, радиостудия. Литература – это методические пособия.
Тысячи молодых людей поступают, учатся, оканчивают, получают диплом, но только 10-15% выпускников работают по профессии.
В советское время работал Госплан. Он регулировал необходимость и потребность кадров. Сейчас за таких безработных выпускников ни учебное заведение, ни страна не отвечают. Куда они потом пойдут? И такая ситуация не только в журналистике.
– Про вас писали, что, когда нельзя было даже упоминать имён алашординцев, вы рассказывали на своих лекциях о деятельности Алихана Букейханова, Ахмета Байтурсынова, Мыржакыпа Дулатова и других борцов за независимость. Если нельзя было этого делать, как вам удавалось? Никто не «стучал» и не доводил сведения до «нужных» органов? И как сейчас – можно говорить о чём и о ком угодно или все-таки остаются какие-то исключения?
– Вот когда я читал лекции про «Алаш Орду», мои сердобольные студенты, около 200 человек, меня предупреждали: «Агай, видите, там двое человек сидят слушают». Эти вещи нельзя было говорить. Стукачи были. Меня вызывали в КГБ, но я же не преступник для своего народа. Почему нельзя рассказывать о Букейханове? Это же истоки. Они духовные лидеры нации. Я учился в Ленинграде, и нам говорили, что до революции ни одного казахского издания не было. Как это может меня не покоробить? А как же «Айқап», «Қазақ». Ещё говорили, что грамотность была 2%. Как об этом можно молчать, когда тебя ущемляют, твою нацию, твой народ? Извините, а Золотая Орда?
Сейчас что с меня брать? Можно смело писать какие-то вещи. Например, Кунаев ничего не имел, кроме пиджака, а кто-то другой имеет миллионы. Я не буду называть имена, но вот если это скажу, мне начнут палки вставлять в работу, скажут, возраст подошёл, иди на пенсию. Это состояние общества, оно не дозрело.
– Если всё так плохо, какое тогда есть будущее у СМИ в Казахстане?
– К сожалению, в Казахстане хвалебная журналистика: сплошные оды пишем и рассказываем. Надо же писать о том, что болит. Каждый человек – это же «болячка». Да, СМИ решают проблемы людей, есть серьёзные публикации, но журналистика всё-таки изменилась. У неё сейчас женское лицо. В своё время это была мужская профессия, нужно было брать тяжёлую аппаратуру (5-6 килограммов), садиться в автобус и ехать 100-200 километров, чтобы написать материал. С появлением интернета и гаджетов профессия изменилась.
Каждый, у кого есть телефон, – фотограф. Каждый думает, что может стать репортёром, корреспондентом, ведущим на телевидении, сейчас таких развелось как тараканов. А ведь журналистика – это не профессия и не ремесло. Это талант, это штучная вещь.
Столько грязи идёт в интернете. Должны же быть какие-то рамки, этические нормы. А это ведь в интернете наш брат делает, это область культуры. Мы ударились в экономику, политику, о культуре забыли. Это треугольник: без одного угла другие не существуют.
Расскажу вам такую историю. В 1906 году в Государственной думе работал Фёдор Плевако (адвокат). Он, видя, как в одну дверь заходит ватага журналистов, поднимал сенаторов и говорил: «Встать, господа сенаторы, идут господа журналисты!». Вот это былое предназначение, сотрудничество с прессой. Мы хотим это вернуть, это одна из наших миссий.
– Если поправить базу в вузах, привлечь преподавателей-практиков, тогда журналистика станет качественнее? Власть будет уважать нас и считаться с нами?
– Когда человек окончит журфак, устроится на работу в СМИ, тут опять – практически в любом частном издании раз хозяин платит, то и музыку заказывает он. Другое дело, это прикрывается невмешательством в редакционную политику, но всё равно в глубине работы СМИ присутствует влияние спонсора. В Казахстане все СМИ поделены между негласными учредителями. Это, конечно, плохо.
Решение есть. Надо создать общественное СМИ на средства налогоплательщиков.
Сейчас журналистика обмельчала, честно надо сказать. Таких выдающихся публицистов, как Герольд Бельгер, Ануар Алимжанов, я бы не назвал. Есть талантливые и молодёжь есть ищущая, но вот такого «пошива», как Бельгер, уже нет.
Вы помните, как Абиш Кекильбаев на праздновании своего 80-летия целовал Назарбаеву руку? Как народ это воспринял? Как это называется? Лизоблюдство. Хотя он выдающийся писатель, но этим жестом не то что угробил, а унизил себя в глазах других. Таких примеров очень много. Сохранение своего достоинства, индивидуальности – вот что такое профессионализм.
– Какими, на ваш взгляд, тремя главными качествами должен обладать журналист?
– Эрудиция, чтобы разобраться в соли происходящего, не запутаться и суметь отделить главное от мишуры. Объективность – несмотря на редакционную политику, на владельца СМИ, дать читателю, зрителю беспристрастную и объективную информацию. Не перетягивать одеяло. Прямолинейность – говорить, писать правду в лоб, как есть, не кривить душой. Это черта очень сильного и уверенного человека.
– Чего много и чего не хватает казахстанской журналистике?
– В нашей журналистике очень много трёпа, болтовни, лизоблюдства. Бельгер сказал ещё серьёзнее – жополизы. Од очень много. Не хватает интеллектуального качества, правды, объективности.
– А вы лично какие газеты читаете? Какие телеканалы смотрите? Откуда узнаёте новости?
– Я читаю «Московский комсомолец», «Новую газету». Из казахстанских – «Новое поколение» – интеллектуальная газета, из казахоязычной прессы – «Айқын». Для того, чтобы знать, что где происходит, кого сняли, повысили, кто живой/неживой, у кого какое творчество.
По телевизору смотрю в основном московские каналы, в большей степени передачи на исторические темы, о культуре, природе. Новости на «Euronews» и «Россия 24». Из казахстанских предпочитаю 31 канал и КТК. «Хабар» нет необходимости смотреть. Если ты открыл один канал, то уже углубился. Я уже заранее знаю, что там напишут, что скажут. Мне это не нужно.
– Вы предлагали День журналистики учредить 10 мая, в день выхода первого номера газеты на казахском языке «Туркістан уалаятынын газеті» – 28 апреля (10 мая) 1870 года. В итоге в стране приняли 28 июня. Вы лично когда и как отмечаете профессиональный праздник?
– Я отмечаю 10 мая. Это было бы правильно. Мои коллеги, старшее поколение, поздравляют меня по старинке 5 мая – на День печати. Там рядом 7 мая – День радио был. Отмечаем скромно. С коллегами собираемся и добрым словом вспоминаем свой опыт, былые времена, обсуждаем, что сейчас происходит.
– Под вашей опекой докторами политологии стали Крымбек Кушербаев и Имангали Тасмагамбетов. На какую тему они писали докторскую? Вам помогают в жизни те выпускники, которые добились больших успехов? Предлагают помощь сами или вы к ним обращаетесь, когда возникает острая необходимость?
– Да, они проходили через мои руки. Тогда я был учёным секретарём докторского совета. Не помню, на какую тему эти политики защищали докторскую. Там целая когорта людей. Не очень хорошо о них говорить, врагов заработаю (смеётся). В своё время ведь многие хотели воспользоваться тем, что всё в руках. Это амбиции.
Никто из моих учеников не помогает: только «Здравствуй» и «До свидания». Я и сам ничего не прошу – у меня другой менталитет.
Среди моих выпускников есть люди, за которых мне стыдно, но я им не звоню, не высказываю. Зачем? Время своё ещё тратить… А при встрече спокойно и деликатно скажу, что можно было по-другому сделать: «Айналайын, я бы в этой ситуации сделал так-то». Лучше человека похвалить.
– Чем и кем вдохновляться журналисту, если в Казахстане представителей СМИ привлекают к уголовной и административной ответственности стали чаще? Профессия стала опаснее, вам не кажется?
– Вдохновляться надо примерами из той же журналистики, казахской. Алихан Букейханов, Ахмет Байтурсынов, Герольд Бельгер, Олжас Сулейменов. Примеров миллион. Из ныне живущих, тех, кто рядом работает, нужно выбирать, на кого ориентироваться.
– Вы ведёте страницу в социальной сети Facebook. Что интересного для себя там находите? Кого читаете?
– Страницу в Facebook завели мне дети. Публикуют дети всё, правда, текст мой. Они меня уговорили, я, честно сказать, не хотел. У меня книг достаточно. Аргумент единственный – информация переехала в интернет. Раньше газеты продавали в киосках вместе с сигаретами и жвачкой. К примеру, в Чехии на каждые 250 жителей один киоск. В Европе традиционные СМИ остались, они никуда не уйдут, хотя развивается цифровизация, Всемирная паутина.
Я завёл страницу в Facebook, потому что мне было интересно, что люди пишут, например, комментарии, но они оказались не моего потолка.
Там не обливают (грязью. – Авт.), конечно, но пишут не по теме. Я в посте раскрываю какую-то тему, оказывается, люди впервые узнают, что был такой человек, как Машхур Жусуп, хан Абылай. После этого я разочаровался. Я никого не читаю, не лайкаю. Да просто потому, что не знаю, куда нажимать.
– В одном из своих постов вы пишите: «Букет из компонентов: подагра, панкреатит, простатит. Полный пипец». Вы часто используете такие слова, как «пипец»? Для чего?
– Это слово я использовал первый раз. Не знаю зачем. Интернет во всём виноват. На страницах книг тоже встречаются крепкие выражения, слова резкие, но не вот это (пипец). Чаще использую эзопов язык. Это у меня в первый раз и за это мне стыдно. Это аллитерация. Из этой же серии (все слова на одну букву) я писал о Мухтаре Ауэзове – «Мысли мудрых мудреца Мурата». Это творческий приём, поэтические строки. Читабельность нужна. Но даже в погоне за читабельностью нельзя так делать. Больше не будут писать так.
– Соцсети занимают у вас много времени? Вы как-то писали, что стали ленивым и меньше уделяете время работе из-за своей страницы.
– Соцсети отнимают очень много времени. Просматриваешь, просматриваешь… Это как семечки. Интернет не заменит книги, конечно. В своё время Герольд Бельгер и к телефону не подходил, отключал аппарат, не общался ни с кем, чтобы не отвлекаться от работы.
– Вы с опаской относитесь к интернету и не любите социальные сети, а в вашем телефоне есть выход в интернет?
– Кроме Facebook я нигде не зарегистрирован. В телефоне интернет есть, но, в принципе, он мне не нужен. Я раньше пользовался обычным кнопочным телефоном и мне нравилось. Мне только звонили, и я отвечал, а сейчас современный аппарат. Зачем он мне? Это веяние времени.
– Труды вашего старшего брата Манаша (профессор-историк, академик АН КазССР, главный редактор Казахской Советской энциклопедии) были названы крамольными и сожжены. К вашим трудам у казахстанской власти не было претензий?
– Я с базара идущий человек, мне нечего бояться. Сейчас уже никто не вызовет меня на ковёр. Разве что про Аблязова напишешь – тогда вызовут. Это состояние общества, оно не дозрело. Для того, чтобы свободно говорить на любую тему, общество должно быть свободным от всяких уз. У нас есть внутренний зажим: это «совковое» мышление, традиционный уклад казахов.
Политика в мою жизнь не вмешивалась. Мне пару раз предлагали проректорство, но я к этому не стремился. Меня никто и никогда не просил «утихомирить свой пыл»: я не Солженицын и не Жириновский.
У одного мудреца есть хорошая мысль: «Ходи прямо, и тень твоя будет прямая».
