Годы работы под землей приводят к тому, что некоторые шахтеры не могут работать и на поверхности, а вскоре вовсе становятся инвалидами. Потерявшие трудоспособность горняки обращаются в суды, чтобы обязать компанию «АрселорМиттал Темиртау» доплатить им моральную компенсацию, передает Qazweek.kz со ссылкой на Azattyq ruhu.
Потеря трудоспособности в процентах
Юрий Бейзер отработал шахтером 35 лет. Сейчас у него четыре профзаболевания и третья группа инвалидности, которую он получил с трудом. Грыжа, проблемы с легкими, спиной, коленями и локтями — стандартный набор заболеваний, которые шахтеры «зарабатывают» за годы работы под землей.
В 2013 году Бейзеру установили 29 процентов потери трудоспособности, выплатили единовременную компенсацию, но инвалидность ему тогда не дали. Шахтера вывели работать на поверхность, но и там он работать уже не смог — пришлось уволиться. В последующие годы здоровье ухудшилось еще больше — сейчас у мужчины 55 процентов потери трудоспособности.
Юрий Бейзер говорит, что в свои 62 года чувствует себя стариком. Он передвигается с помощью трости и носит специальный, поддерживающий спину пояс. Мужчина часто задыхается, а приступы кашля бывают такими сильными, что часто приходится вызывать скорую. От укола внутривенно приступы отступают на несколько дней, но потом всё повторяется вновь.
Во время беседы с корреспондентом Азаттыка Юрий Бейзер то и дело пытался купировать сильный кашель. Он сообщил, что недавно был у пульмонолога и получил неутешительную новость: болезнь прогрессирует.
Юрий уверен, что все его болезни — из-за подземной работы. Он обратился в суд, чтобы получить доплату моральной компенсации от бывшего работодателя — «АрселорМиттал Темиртау», крупнейшего владельца шахт и металлургического предприятия в Казахстане. Больному человеку пришлось пройти не одну судебную инстанцию, он дошел до апелляционной коллегии, но в итоге суд отказал ему в доплате моральной компенсации за ухудшение здоровья вследствие профзаболевания.
— Легкие не дышат, спину не согнуть и не разогнуть. Они (менеджеры «АрселорМиттал Темиртау»), видимо, пользуются нашей безграмотностью, чтобы не платить. Суд первой инстанции был в мою пользу и обязал компанию произвести доплату, а апелляционный суд отказал мне, приняв сторону компании. Как так? Даже мой адвокат был в шоке от такого решения суда. Это наводит на определенные мысли, — говорит Азаттыку Бейзер.
Апелляционный суд усмотрел нарушения в решении суда первой инстанции при рассмотрении иска Бейзера и вынес решение отказать в удовлетворении требований о доплате компенсации морального вреда. Его юрист сейчас готовит кассационную жалобу в Верховный суд. Бывший шахтер готов бороться дальше, он считает, что компания должна доплатить ему полтора миллиона тенге. Эти деньги были бы для него хорошим подспорьем в лечении.
«Раньше в 50 лет отправляли на пенсию, а сейчас…»
Но отказ в получении компенсации морального вреда — это еще не самое печальное, что ожидает Бейзера впереди. Через год, говорит мужчина, когда он выйдет на пенсию, ему перестанут платить регрессные выплаты, на которые он сейчас живет и лечится.
— Я, видите ли, уже не подпадаю под это, потому что инвалидность мне дали не сразу, а только в 2016 году. Те, кто успел получить инвалидность до 2015 года, продолжат получать регрессные и после выхода на пенсию, им повезло. Что за законы такие? Мы не так работали, что ли? Еще в худших условиях трудились, в последние годы вообще было тяжело: людей не хватало, материалов почти не было, больше приходилось таскать на горбу, нагрузка большая была, а здоровье уже не то, — возмущается Юрий.
Юрий Бейзер ругает правительство — оно придумало пенсионную систему, которая «никак не защищает людей, работавших в тяжелых условиях».
— Средний возраст шахтеров у нас — 50 лет, куда это годится? В советское время 10 лет отработал под землей и в 50 лет уже отправляли на пенсию, чтобы человек инвалидом не успел стать. Вот так шахтеры и уходят сейчас в принципе. Дожились до капитализма. Чтобы изменить положение шахтеров, инвалидов, надо менять правительство. За нас законов почти нет, почти всё против нас. Лишившись здоровья, а потом и работы, приходится через суды выбивать эти гроши, заработанные потом и кровью, — говорит Бейзер.
«Со мной, как на базаре, торговались за эти проценты»
Анвар Жиенкулов тоже пытается добиться дополнительных выплат через суд. С ним мы разговаривали в санатории, куда его направили в связи с ухудшением здоровья. Анвар Жиенкулов выжил после крупного ЧП во время внезапного выброса газа метана в шахте в 2012 году. У него три профессиональных заболевания: отравление головного мозга, радикулопатия и лопнувшие ушные перепонки от мощного взрывного удара. Тогда ему установили 29 процентов потери трудоспособности, выплатив единовременную компенсацию. Позже, на следующем медосвидетельствовании, несмотря на серьезное ухудшение здоровья, комиссия по-прежнему ставила ему 29 процентов потери. Тогда Жиенкулов дошел до Генпрокуратуры, чтобы обратить внимание на свою проблему. После вмешательства надзорных органов комиссия всё же признала ухудшение здоровья.
— Со мной, как на базаре, торговались за эти проценты потери трудоспособности. Спрашивали: вам хватит 50 процентов и третью группу инвалидности? Я говорю: «Ну, раз больше не даете, то хватит». Потом, в 2017 году, у меня резко произошло ухудшение: начались сильные головные боли. Профессор установил мне вторую степень отравления головного мозга, и мне дали 59 процентов потери трудоспособности. Но при этом компания не собиралась мне доплачивать за эти 30 процентов. Они мне должны доплатить 1,9 миллиона тенге, — говорит репортеру Азаттыка Анвар Жиенкулов.
«Они решают судьбы людей, а нам потом жить на эти гроши»
63-летний Анвар Жиенкулов обратился к юристу и подал иск. Первая инстанция, несмотря на сопротивление компании, вынесла решение в пользу пострадавшего работника. Но бывший работодатель решил это оспорить, и сейчас Жиенкулов в ожидании еще одного суда — апелляционного. Говорит, что есть опасения по поводу результатов рассмотрения дела в апелляционной инстанции, учитывая печальный опыт своего коллеги, которому областной суд отказал, приняв сторону бывшего работодателя.
В 2022 году Анвару Жиенкулову предстоит пройти очередное переосвидетельствование. Сейчас бывший шахтер вновь отмечает ухудшение своего состояния. За этот год он уже в четвертый раз лег на лечение. Особенно плохо становится во время магнитных бурь. Стали случаться и потери сознания. Мучают сильные головные боли. Зрение и слух ухудшились.
— Вот оно как вылезает — работа в шахте. Я сейчас с третьей группой инвалидности. До второй группы мне не хватает одного процента. Хотя мне профессор говорит, что у меня должна быть уже вторая группа, но мне не дают ее. Они там на комиссии решают судьбы людей, а нам потом на эти гроши жить. Посмотрите, что творится: всё дорожает. Почему не всегда суды на стороне пострадавших работников — тут возникает предположение о каком-то давлении сверху. Это мое мнение, — говорит Жиенкулов.
«Работаешь на износ, а потом попробуй докажи, что потерял здоровье»
Еще один истец — 61-летний Сергей Авраменко, много лет проработавший горнорабочим. Он ремонтировал горные выработки на шахте вплоть до 2013 года, в итоге стад инвалидом. Сергею с трудом удалось выиграть суд. Он прошел две инстанции — районную и областную, где бывший работодатель в ответ пытался доказать, что компания не обязана ему доплачивать компенсацию морального вреда, несмотря на почти двукратное ухудшение здоровья вследствие профзаболевания.
Долгие годы работы под землей во вредных и опасных производственных условиях дали о себе знать: у мужчины появились серьезные проблемы со спиной и ногами. Авраменко стал инвалидом третьей группы, даже не достигнув пенсионного возраста. Он считает, что состояние его здоровья больше подходит ко второй группе инвалидности. Нынче мужчина передвигается с помощью трости.
— За то, что состояние здоровья ухудшилось вследствие профзаболевания и процент потери трудоспособности увеличился с 29 до 50 процентов, мне не сделали перерасчет и не доплатили, когда я обращался в компанию. Пришлось судиться. Я такой не один, просто не все судятся. Помимо того, что и так работаешь на износ, так потом еще попробуй докажи, что ты потерял здоровье. Во всём стараются зажать. Сложно установить профзаболевание и добиться инвалидности. Если бы власть контролировала это всё в полном объеме, было бы замечательно, — говорит репортеру Азаттыка Сергей Авраменко.
В случае с Авраменко областной суд согласился с решением суда первой инстанции и обязал «АрселорМиттал Темиртау» произвести Сергею Авраменко доплату компенсации морального вреда, исходя из 50 процентов утраты профессиональной трудоспособности — а это 884 тысячи тенге. Но в течение полугода у компании еще есть право подать кассационную жалобу в Верховный суд.
Юрист: «Можно сделать лучше, ниже нельзя»
Юрист Александр Пак, к которому за помощью обратилась группа шахтеров, говорит, что пострадавшие работники, в том числе и бывшие, вынуждены обращаться в суды, чтобы обязать компанию доплатить им компенсацию морального вреда. Вместе с тем он недоумевает, что один суд удовлетворяет иск, другой отказывает. На его практике именно так и произошло: одна и та же судебная инстанция, рассматривая иски пострадавших шахтеров, приняла разные решения.
— В случае отказа апелляционная инстанция по каким-то мнимым причинам отменила решение суда первой инстанции, которое было в пользу шахтера. Это бардак какой-то. Будем оспаривать в любом случае. Скоро предстоит апелляция у еще одного шахтера. Если ухудшается здоровье, то пострадавший вправе обратиться в суд, потребовав от компании доплаты, потому что первично он потерял трудоспособность тогда, когда действовали те нормы, и на него они всё равно распространяются. Они обратной силы не имеют. Коллективный договор, какие-то дополнительные пункты, которые принимаются к колдоговору, и отраслевые соглашения не должны ухудшать положение работников, и уже не работающих в том числе. Такие положения признаются недействительными и не подлежат применению. Можно сделать лучше, но ниже уже сделать нельзя, — говорит репортеру Азаттыка юрист Александр Пак.
Суд первой инстанции, рассмотрев иски героев публикации, установил, что в случае увеличения степени утраты профессиональной трудоспособности при очередном переосвидетельствовании производится доначисление разницы.
Как говорится в решении суда, «правовая возможность применения указанного пункта зависит от даты установления утраты профессиональной трудоспособности и последующего переосвидетельствования работника». В частности, если утрата трудоспособности установлена истцу впервые в 2013 году, то случай последующего переосвидетельствования, как длящееся правоотношение, так же подпадает под регулирование данного пункта договора.
«АрселорМиттал Темиртау» добивается в суде отказа в иске
Компания «АрселорМиттал Темиртау» настаивает на том, что в подобных исках ее бывшим работникам должно быть отказано. Мотивирует тем, что при первичном установлении утраты потери профессиональной трудоспособности истцам уже была выплачена компенсация морального вреда «согласно установленной степени утраты профессиональной трудоспособности».
С той же позицией об отказе компания-ответчик подает и апелляционные жалобы, где просит отменить решение суда первой инстанции, которая удовлетворила некоторые из таких исков, а также просит вынести новое решение суда — об отказе в иске, — обосновав доводы тем, что суд первой инстанции «неправильно применил нормы материального права».
Ответчик ссылается на то, что у истцов «данное событие» возникло тогда, когда коллективный договор, предусматривающий такую выплату, прекратил свое действие. Действующим законодательством, по информации компании, приведенной в апелляции, «не предусмотрена компенсация морального вреда дважды за одно заболевание или трудовое увечье».
В отраслевом профсоюзе «Казуглепроф» считают, что шахтеры, здоровье которых ухудшилось через какое-то время после первичного установления утраты трудоспособности, должны получить разницу компенсации морального вреда.
— Если бы человек был здоровый, то болезнь бы не прогрессировала. Если человек заболел и на тот момент был в том колдоговоре, значит, тот колдоговор на него и действует, и поэтому ему должны выплатить эту разницу. Колдоговор может меняться, но при этом не должно ухудшаться положение шахтеров. А почему суды иногда не принимают положительные решения — для меня это загадка. Надо, чтобы не локально шла борьба, а закрепить на законодательном уровне: в случае травмы и профзаболевания вина работодателя должна быть 100 процентов, и чтобы работник не ходил по судам и не доказывал, что получил травму или профзаболевание и что ему должны заплатить, – говорит репортеру Азаттыка председатель отраслевого профсоюза «Казуглепроф» Марат Миргаязов.
Председатель профсоюза сообщил, что «рабочая группа», в которой он состоит, продолжает поднимать вопрос о снижении пенсионного возраста шахтеров, чтобы не доводить их до серьезных профзаболеваний и дальнейшей инвалидности.
Фото: из открытых источников
