Уполномоченный по правам ребенка Аружан Саин дала интервью журналистам проекта «20:21», где прокомментировала ситуацию вокруг мальчика из села Абай, передает Qazweek.kz со ссылкой на BaigeNews.kz.
После того, как издание The Village опубликовало репортаж о том, как сложилась судьба ребенка, который несколько лет назад подвергся сексуальному насилию со стороны соседей-подростков, в Сети вспыхнул скандал. Автор материала написала, что некоторые виновные в случившейся истории остались безнаказанными, а родные мальчика, которые продолжают жить в этом ауле, периодически сталкиваются с давлением и угрозами. После публикации некоторые казахстанцы стали требовать отставки детского омбудсмена Аружан Саин.
Глава благотворительной организации «ДОМ» рассказала BaigeNews.kz, что после того, как статья вызвала общественный резонанс, она связалась с мамой мальчика, чтобы разобраться в ситуации.
«Я сразу же связалась с ней и спросила: «Вы где?» Она говорит: «Дома, в Алматы, ребенок в школе на первом уроке. А что произошло?». Я ей сказала: «Там вышла статья, где написано, что вы живете в Абае». Хотя все эти годы, после того, как было следствие, закончился суд, мама проживает в квартире, которую ей предоставляет волонтер нашего фонда. Когда встал вопрос о смене места жительства и когда сняли охрану после окончания суда, она (волонтер — ред.) предложила свою квартиру. Все эти годы так и продолжается — бесплатно. Наши волонтеры коммунальные услуги оплачивают. У мамы мальчика желание — она копит на первоначальный взнос, чтобы купить квартиру. Мы тоже были очень удивлены, что информация была вот так написана», — сообщила Саин.
По ее словам, репортаж в The Village сильно расстроил маму ребенка — она надеялась, что страшная история, произошедшая с ее сыном, осталась в прошлом. Но журналисты вновь вытащили все на поверхность.
«Я сейчас маму очень понимаю. Насколько я знаю, она созванивалась с редакцией, и она с ними говорила. Я, честно говоря, говорю это со слов мамы. Она контактировать с журналистами и ни с кем не хочет. Как доказать, был ли этот разговор, я не знаю. Но с ее слов, она говорила: «Я же не разрешала вам публиковать эту историю. У нас было одно желание, чтобы это утихло и больше никогда не поднималось». Вроде ей редакция ответила, что они хотели помочь, решить проблему с квартирой. Мама говорит: «Я никого не просила о помощи. Я ни к кому не обращалась», — рассказала Аружан.
Она рассказала, что солидарна с авторами скандального материала — все виновные в истории с мальчиком из села Абай должны быть наказаны. Однако некоторые должностные лица и те, кто закрыл глаза на преступление, вышли сухими из воды.
«Я ездила к Шукееву, передавала ему письма, говорила о том, что это недопустимо, и те чиновники, люди, которые исполняли свои обязанности в школе ребенка, они должны нести ответственность вплоть до тех, кто снимал мальчика с поезда. Потому что это тоже нарушение прав ребенка. (…) Я не знаю, как поживает эта семья (Селтановых — ред.). Я знаю, что на тот момент директора отстраняли, вроде увольняли, потом она восстанавливалась. Я считаю, что должной реакции со стороны местных исполнительных органов в отношении людей, допустивших противодействие справедливому расследованию и защите прав ребенка, не состоялось.
На самом деле все зависит от местных властей: они назначают руководителей управлений, принимают решения внутри региона. Поэтому в этом журналисты безусловно правы. Однако вопрос здесь стоит только в том, что для мамы мальчика и для ребенка эта ситуация снова стала опасной. Она (мама мальчика — ред.) боялась публичности, потому что ее сын растет и будет жить здесь и дальше. Она не хотела, чтобы его личность была раскрыта. (…) Не хочет контактировать со СМИ, и я не имею права ее уговаривать, это ее право. Но эта статья тоже стала для нее неожиданностью», — сообщила детский омбудсмен.
Как рассказала Аружан Саин, в 2018 году, когда произошел общественный резонанс вокруг истории с изнасилованием мальчика, его мама узнала об этом …из СМИ. Бабушка не сообщила ей, а предпочла обратиться к юристу и журналисту.
«Я с бабушкой тоже встречалась в том году (2018 — ред.), когда было следствие. Они приезжали к нам в офис. Бабушка говорила, что она боялась, что дочь заберет у нее внука. Она его очень любит и не хотела, чтобы у нее забирали мальчика. Там очень личная внутрисемейная ситуация. Я не считаю, что мы можем кого-то прямо судить. По крайней мере, я себе такого права не даю. Сам факт уже состоялся, ребенок уже эту беду пережил. Слава богу, удалось добиться справедливости. Мы оплачивали адвокатов, потом суд был в Шымкенте и из-за этого мы приглашали двух адвокатов из города Шымкента, тогда ребенок жил в Доме мамы, мы оплачивали поездки на следственные действия, на судебные заседания. Мы их поддержали в тот период, когда шло следствие. Слава богу, что справедливость восторжествовала, но это не отменяет того факта, что случилось с ребенком», — говорит Аружан.
Что касается обвинений в адрес Саин в том, что она отказалась давать комментарии журналистам The Village, готовившим материал про пострадавшего мальчика, Аружан говорит, что все было не так.
«Я не отказывала в комментарии. Они нам написали письмо, просили контакты мамы или экспертов, или следователя, то есть круга людей, которые участвовали в этом. У мамы позиция жесткая, она не хочет общаться ни с кем. И мы не имеем права давать ее контакты. А следствие вела Генеральная прокуратура, нужно было обращаться туда. (…) Но мы попросили (журналистов — ред.) отправить нам вопросы, чтобы мы потом могли переслать их маме и адвокату для того, чтобы вдруг они поменяют свое решение. Но вопросов мы не получили. Они прислали письмо с общим описанием их проекта, но там конкретных вопросов, о чем бы они хотели спросить маму, не было. С другой стороны, они говорили же с бабушкой, и у нее могли взять телефон. И у Курмангазы (юрист — ред.) есть мамин телефон. А я не могу нарушать закон и не буду», — сказала уполномоченный по правам ребенка.
Аружан Саин рассказала, что больше всего сейчас переживает за мальчика, который недавно закончил курс психологической поддержки, а публичный интерес, вновь вызванный репортажем о нем, может задеть старые раны.
«Ребенок достаточно взрослый, ему уже 11 лет. Когда они учились дистанционно, у него был планшет, и вероятно, сейчас он это все читает. После того, что с ним случилось, его реабилитировали, наш фонд оплачивал психолога в течение года. И удалось состояние выровнять: он ходит в школу, у него друзья во дворе, в школе, и он стал забывать. Все-таки достаточно времени прошло. А в статье написано, где это было, как это было. И если ребенок это прочитает, вся работа, которая была проведена, она может оказаться напрасной», — считает Саин.
Напомним, в 2018 году СМИ опубликовали историю из поселка Абай — местная жительница рассказала журналистам, что ее внука на протяжении нескольких месяцев насилуют сельские подростки. По словам пожилой женщины, полиция и руководство школ, где учатся пострадавший и обидчики, никак не реагируют на случившееся. Рассказ сельчанки вызвал большой общественный резонанс. К делу подключились Генеральная прокуратура и Президент страны. В итоге одного из четверых подозреваемых признали виновным в совершении сексуального насилия и приговорили к семи годам лишения свободы. В отношении остальных уголовное преследование прекратили, так как они к тому моменты не достигли 14 лет.
Фото: из открытых источников
