О компенсационных выплатах медикам, заразившимся коронавирусом, кадровых перестановках и свежем маникюре — в эксклюзивном интервью “Времени” недавно назначенной вице-министром здравоохранения Людмилы Бюрабековой.
— Людмила Витальевна, если обратиться к статистике заразившихся коронавирусом врачей, в особенности в соотношении к общему числу заболевших в стране, то Казахстан, наверное, мировой лидер по этому показателю.
— Такой статистики нет, мы сейчас запросили ее во Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). Но надо учитывать, что многие наши медработники заразились в быту. Например, супруг сотрудницы больницы в Шымкенте работает в системе департамента по ЧС. Он заболел сам, заразил жену, она — коллег.
Такой же очаг был в Нур-Султане среди работников лаборатории одного из национальных медицинских центров.
— В этой связи такой вопрос: всем ли медработникам, которые заразились КВИ, государство будет выплачивать компенсацию? Какова позиция Минздрава на этот счет?
— Нет. Компенсация полагается только тем, кто непосредственно занимался лечением пациентов, как мы говорим, заходил в очаг. Вскоре будет издан совместный приказ Министерства труда и социальной защиты населения и Минздрава, в котором по пунктам будет прописано, в каком случае врачам положена компенсация. Будет работать комиссия, которая установит причинно-следственные связи, приведшие к заболеванию медика. Это будет решаться комплексно и индивидуально. Любой врач — это прежде всего человек, и он может заразиться где угодно, так же, как и все остальные. Я понимаю, если медик приходит на работу и заходит в очаг, где лежат больные с коронавирусом, — тут вопросов нет.
Но во всех остальных случаях надо разбираться, в том числе и в ситуации с заражением врачей алматинской Центральной городской клинической больницы (ЦГКБ). Там есть вопросы ко всем сторонам. — В том числе, согласитесь, и к Минздраву.
Почему Елжан Биртанов о том, что все многопрофильные стационары в стране начинают работать как инфекционные, объявил только 16 апреля? Что мешало сделать это с самого начала? Ведь действительно любой пациент мог быть заражен.
— В какой-то момент мы поняли, что пора перестроиться, хотя изначально пошли по пути старой советской системы. Разделили больницы на инфекционные, провизорные и обычные. Трудно сказать, правильно мы сделали или нет, ведь ни у кого не было опыта такой работы. У китайцев все стационары были ориентированы на диагностику и лечение COVID-19. Они делали тесты всем пациентам и сортировали их в зависимости от результатов. Но у нас на тот момент не было ресурсов, чтобы действовать точно так же. Мы изначально понимали, что вирус придет из-за границы, но не знали, откуда именно.
— И все же скажите, нет ли в этих действиях просчета Минздрава?
— Нет. Посмотрите на наши показатели: мы идем очень хорошо (имеется в виду статистика по коронавирусу в сравнении с другими странами. — О. А.). И то, что имеем сейчас, — результат планирования работы в целом.
— Давайте вернемся к ситуации в ЦГКБ Алматы. Минздрав передал результаты своей проверки по факту массового заражения врачей этой больницы в Генпрокуратуру.
На какой стадии это дело сейчас?
— На основании нашей проверки Генпрокуратура проводит еще одну — более углубленную, поскольку со стороны медперсонала этой больницы были обвинения в том, что их заразил один из санврачей.
— Мне кажется, в их заявлении есть резон: санврач действительно был на обследовании в ЦГКБ. Через несколько дней у него выявили коронавирус, но, как утверждают медики клиники, им об этом никто не сообщил.
— Но этот человек приходил туда как пациент, а не как санврач. Мне кажется, неправильно делать акцент именно на его профессии. Я не знаю, сообщили ли врачам о диагнозе коллеги, когда об этом стало известно. Расследование покажет. Но хочу сказать, что санврач был не единственным пациентом ЦКГБ, у кого позже выявился коронавирус. Когда обследовали всех членов его семьи, они оказались здоровы. Поэтому говорить, что один человек пришел и заразил всю больницу, будет несколько преувеличенно.
— Понятно, что не всех — было достаточно нескольких, а они по цепочке стали заражать остальных.
— Но нулевой пациент не он. Это другой человек.
— Дело не в этом, а в том, что он не сообщил о своей болезни, как только узнал. В этой истории сразу было много недосказанности и противоречий. Складывалось впечатление, что каждая из сторон старается подать себя в лучшем свете, при этом скрывая какие-то невыгодные факты. Та же Айзат МОЛДАГАСИМОВА (бывший руководитель алматинского департамента контроля качества и безопасности товаров и услуг — ДККБТУ) рассказывала журналистам о пациенте, который обследовался в ЦГКБ, но позже оказался COVID-положительным, однако при этом она не упомянула, что это был сотрудник Бостандыкской СЭС. Эту информацию через несколько дней обнародовали врачи ЦГКБ. — В тот момент было неважно, санврач он или нет. Врачи должны были проявлять по отношению к нему такую же настороженность, как и к любому другому пациенту. Я не хочу обидеть своих коллег, но, судя по тем видео, которые были записаны в больнице, они не всегда соблюдали меры предосторожности. Даже если посмотреть запись, на которой Камалжан НАДЫРОВ (теперь уже бывший вице-министр здравоохранения, заразившийся коронавирусом. — О. А.) встречался с врачами ЦГКБ, видно, что многие не соблюдают дистанцию. В конечном итоге почти все они заболели.
— Но ведь и сам Надыров не соблюдал эти правила. На этой же записи прекрасно видно, что его защитные очки сдвинуты на лоб.
Может, и он тогда заразился?
— Я это видела, но не факт, что Камалжан Талгатович заразился именно в тот момент, ведь до приезда в Алматы он побывал в нескольких регионах. Если возвращаться к ЦГКБ, то там сбой произошел в тот момент, когда было принято решение везти в стационар пациентов с пневмонией и признаками ОРВИ, но при этом потоки больных и приемный покой не разделили, не согласовали это с санврачами. Это было решение горздрава, и в большей степени вина в произошедшем лежит именно на нем. Мы ведь готовились к приходу коронавируса почти два месяца. Обсуждали со всеми управлениями здравоохранения, как должна быть организована работа. Они должны были проработать все на местах. Первые группы казахстанских студентов из Уханя прибыли в Нур-Султан, здесь одновременно с Алматы появились первые пациенты с COVID-19, но почему-то в столице справились и там нет таких историй, как в алматинской ЦГКБ. Мы все время говорили и говорим: горздравы и ДККБТУ должны работать вместе! Я не знаю, что произошло в Алматы и почему их дороги разошлись. Будем в этом разбираться и делать выводы.
— Айзат Молдагасимова может вернуться на свою должность, ведь ее отстранили на время проверки?
— Не знаю, пока не могу сказать.
— Неужели в Алматы все так плохо с кадрами, что не нашлось человека на должность руководителя горздрава и пришлось делегировать сюда аж вице-министра? Или это попытка Минздрава усилить свое влияние в самом большом городе страны?
— Нет конечно. Камалжана Талгатовича не сняли с поста, он сам уволился. И назначили его руководителем управления общественного здоровья Алматы не с подачи министра, как вы предполагаете, это решение принимал городской акимат. — Со стороны это выглядит иначе. Как только Алматы “заполыхал”, Минздрав прислал сюда сначала одного столичного варяга — Жандарбека БЕКШИНА, а потом и второго — Надырова. — Меня в эту историю не вовлекали. Мне сообщили лишь о том, что Надыров уходит. Один день решил все: заболел бы Камалжан Талгатович на сутки раньше — остался бы вице-министром, и потом уже принимались бы кадровые решения. Но, к сожалению, получилось так, как получилось. — А ведь вы все с ним контактировали…
— Нет, мы все работали на удаленке. Мы почти месяц проводим все совещания онлайн.
— Не могу не задать вопрос, который возникает у многих: и вы, и ваши коллеги всегда прекрасно выглядите — я сужу по брифингам, в которых вы участвуете. Аккуратная укладка, свежий маникюр… — Понимаю, к чему вы клоните.
На самом деле все уже обросли. Мы предлагаем открыть салоны красоты (возобновить их работу в стране. — О. А.), но с некоторыми ограничениями. На первом этапе там можно будет делать только стрижки. Это должно произойти в ближайшее время. Я много лет сама себе делаю укладку, сейчас приходится и маникюр. Тоже жду, когда откроются салоны.
