Численность населения в Казахстане восстановилась на прежнем уровне только в начале 1970-х годов.
Эти данные привела в ФБ журналист Юлия Пятецкая.
«Сталин приказал принести курицу, пустил её по комнате и сказал: «Лови!». Голощекин носился туда- сюда, но не смог поймать. А Сталин — хвать, быстро ощипал её и снова пустил бегать. Было холодно, и озябшая птица сама прибежала в руки Голощекина. «Понял, как надо поймать казаха?» — спросил Сталин».
Елубай Смагул, «Одинокая юрта»
Филипп Голощекин был назначен первым секретарем Казкрайкома в 1925-м, и за первые два года своего правления провел в Казахстане так называемый «Малый Октябрь». Казахстан в целом считался краем нелояльным к советской власти, поэтому взялись за него сурово. Скот, отобранный для колхозных нужд, забивали на месте, поскольку конфискованные огромные стада невозможно было прокормить, имущество кочевых и полукочевых хозяйств под конвоем переправляли в точки оседлости. К 1933 году из 40 миллионов голов скота осталась десятая часть. Надо понимать специфику местности, где скот был зачастую основным источником пропитания. По различным оценкам историков, с 1931 по 1933 год в Казахстане от голода умерло от одного до трех с половиной миллиона человек. Изучив результаты переписи населения 1937 года, Сталин обнаружил вместо прироста существенную убыль и осерчал. Даже приказал расстрелять некоторых виновных. Голощекина тоже расстреляли. За троцкизм, перегибы и гомосексуальную связь с Ежовым. А в 1961-м реабилитировали. А в Казахстане численность населения на уровне 1926 года восстановилась лишь к началу 70-х.
«На окраине Алматы, в ущелье Аксай, возле горной речки я выбрал малолюдное место, поставил чабанскую юрту, поселился в ней один-одинешенек. И прожил там три лета. Первая часть трилогии была готова зимой 1984-го. Я понес рукопись моим друзьям-издателям. Первая их реакция была — испуг. Вторая — глубокий испуг. Страх. За меня, за себя и за всех нас». Елубай Смагул о своем романе «Одинокая юрта»
О казахском голодоморе молчали намертво вплоть до перестроечных времен сами казахи. Кто-то сказал, что «роман Смагула спас казахскую литературу от позора перед лицом истории».
«В 20-е годы от большевистского насилья мы потеряли более 1,5 миллиона человек. В 30-е, когда Казахстаном правил Филипп Голощекин, погибло 2,5 миллиона, около двух миллионов бежали. Я сам потомок тех казахов, которые бежали в Туркмению. В годы сталинских репрессий порядка 70 тысяч лучших представителей казахской интеллигенции были либо расстреляны, либо отправлены на длительные сроки в лагеря. Голодные годы и репрессии оставили чудовищный след в сознании народа. Люди боялись всего, и в первую очередь страшного слова — «национализм». Затем начались десятилетия конформистской интеллигенции, особенно той ее части, которая составляла партийную верхушку. Это были годы больших предательств. Руководство республики было готово следовать любому лозунгу ЦК КПСС. Недаром Айтматов в своем известном романе сделал манкуртом не киргиза, а этнического казаха. Узбеки смеются над казахами до сих пор: «Хочешь стать русским, становись казахом». В годы конформистской казахской интеллигенции за 30 лет было закрыто 700 казахских школ. Это статистика. Казахи лишились религии, культуры, чуть не потеряли язык, зато стали массово пить, как народы Сибири. Имперская политика обрусения малых народов, которую запустила советская государственная машина, привела к исчезновению 99 языков. Тоже статистика. И казахский язык был на очереди. Покойный профессор Нурболат Масанов заявил как-то на всю страну: «Дайте спокойно умереть этому языку!». Для чего тогда независимость стране, если она будет оставаться тенью России?». (Из интервью с Елубаем Смагулом)
