Будущее цен на нефть, роль коронавируса в обвале тенге, тенденции в мировой экономике. Об этом корреспондент «ЭК» побеседовал с Вячеславом Додоновым – доктором экономических наук, главным научным сотрудником Казахстанского института стратегических исследований при президенте, передает Qazweek.kz express-k.kz.
– Что больше повлияло на обвал на валютном рынке, который мы наблюдаем в последние дни, – коронавирус или нефтяные котировки?
– Доминирует нефтяной фактор. Другой вопрос, что сам он сейчас определяется двумя вещами – фактически развязанной войной на нефтяном рынке и пандемией, которая со своей стороны бьет по котировкам. Какой из этих факторов сильнее? Конечно, в процентах не оценить, но думаю, что в момент первого шока, когда цена нефти упала до 30 долларов с «копейками», был первичен фактор нефтяной войны, объявленной Саудовской Аравией.
– Если мы ближе к лету все-таки увидим спад пандемии, это повлияет на рынок нефти?
– Думаю, сейчас надо не про рынок говорить, а про то, что происходит зарождение мощнейшего за последние десятилетия финансового кризиса, и он, а не вирус, будет определять ситуацию. Это глобальный финансовый шторм. Цены на нефть, возможно, будут еще ниже. Кратковременно, возможно, в интервале 15–20 долларов, поскольку мировой финансовый кризис будет усиливаться. То, что мы видим сейчас, – это его первая стадия, повлекшая рекордное обрушение фондовых рынков развитых стран, что затрагивает и развивающиеся. На второй стадии должны произойти серьезные события непосредственно в экономике. Если вспомнить кризис 2008–2009 годов, то тогда тоже сначала произошло падение фондовых и товарных рынков, но потом случилось банкротство банка Lehman Brothers, и это стало триггером обвала. За ним последовали такие примечательные в истории мировой экономики события, как крупнейшее корпоративное банкротство «Дженерал Моторс» и муниципальное банкротство города Детройт. Пока мы подобного не видим, но это случится. И тогда произойдет вторая волна продаж, проседаний всех рынков, в том числе и товарных.
– И нефтяной рынок опять обвалится?
– Ну конечно! Не берусь сказать, когда это произойдет, в интервале нескольких недель или месяцев, но вот тогда мы и увидим самые низкие котировки нефти. Они, наверное, будут краткосрочными, потом последуют отскок и стабилизация. Наверное, во втором полугодии или к концу года. Но в среднем по итогам 2020 года цену нефти марки Brent можно ждать в пределах 30–35 долларов за баррель. А стабилизируются цены, вероятно, на уровне 35–40 долларов. Но за этим можно ждать третью волну мирового кризиса, связанную уже с проблемами госфинансов. Сейчас в мировом масштабе разрабатываются очередные стимулирующие меры, они будут стоить около двух триллионов долларов. То есть речь идет о том, что центробанки и правительства опять будут «вдувать» огромное количество денег в экономику, и это сильно разбалансирует госфинансы, в первую очередь развитых стран. Эта растущая в прогрессии гора госдолга и всех остальных долгов должна однажды обрушиться.
– Есть мнение, что этот процесс управляем и что стоит за этим корпоративный сектор, который хочет перераспределить потоки капиталов.
– Нет, он этого точно не хочет, его это устраивает. Он во многом пузыри и создал. Топ-менеджмент имеет бонусы, привязанные к капитализации компаний. Из-за этого рост этих пузырей и затянулся. Пузыри сдуваются в силу того, что с этими накопившимися дисбалансами уже становится невозможно справляться путем разных ухищрений в монетарной политике. Просто для них нужен был хороший триггер, вот он и пришел в виде коронавируса.
– К чему приведут эти глобальные перемены?
– Если рассматривать мир в целом, то в некоторых странах могут быть и серьезные политические последствия. Например, в Саудовской Аравии. Я не исключаю, что мы увидим такую вещь, как дефолт по госдолгу США, полный или какой-то частичный. Это будет не завтра, но станет завершением начавшегося финансового кризиса.
Одним из главных итогов будет то, что в мировой экономике произойдет резкое снижение роли «коллективного» Запада. В его экономике слишком велика роль финансового сектора и раздута сфера услуг, которая у развитых стран занимает до 80%. Это аномально. Это продукт нездоровой финансовой архитектуры. И когда он сдуется, мы увидим то, о чем давно говорят, но что пока механически статистикой не фиксируется. Что на самом деле центр мира – не Запад, а Азия, которая производит товары, продукты и является крупнейшим экспортером.
– Что будет с курсом тенге?
– Как я сказал, средняя цена нефти, видимо, будет составлять 30–35 долларов за баррель. Хотя у нас есть эксперты, которые отрицают наличие взаимосвязи между нефтяными ценами и курсом доллара в Казахстане. Думаю, что это ключевой фактор. Если смотреть реакцию курса не на коротких промежутках, а взять за базу среднегодовые цены, то мы увидим, что курс и цена нефти очень убедительно коррелируются. И если сейчас мы видим двукратное снижение среднегодовой цены, то надо рассчитывать, что курс тенге будет близок к этим значениям. Тут не надо увеличивать жестко механически, но, думаю, курс будет между 500 и 600 тенге за доллар. Но в моменты краткосрочных «проколов», когда нефть может опускаться до 15 долларов, тенге будет, конечно, падать еще ниже.
– Как будет реагировать потребительский рынок? Экономика в целом?
– Как всегда. Это же не первый раз происходит. Девальвация, снижение или даже отрицательный рост ВВП и промышленного производства. Понятно, что зависеть это будет и от того, будут ли интервенции. Хотя надо помнить, что резервы в таких ситуациях всегда страдают. Наверное, когда выйдет статистика Нацбанка по марту, мы уже увидим, что они заметно сократились. Надо будет и транши из Нацфонда организовывать.
– Звучит весьма безрадостно…
– Да нет! Это не такие уж катастрофические вещи. Курс доллара в 500 тенге пугает своей округлостью, но, если смотреть в процентах, это немного. От 400 до 500 – всего 25%. Если вспомним, что было в 2015 году и продолжалось в 2016-м, то тогда все было гораздо хуже. И надо сказать, что по-прежнему велик резерв Нацфонда, резервы Нацбанка суммарно составляют 90 млрд долларов. Это достаточно крупная сумма, которая позволит прожить даже при худшем развитии событий, при цене нефти в 30 долларов, несколько лет. Если мы сейчас увидим падение цен на нефть в три раза – это не апокалипсис. Мы это уже дважды видели за последнее десятилетие.
Хорошая новость в том, что мы все увидим рост доходности наших пенсионных накоплений. В пенсионном фонде около трети занимают валютные инструменты. И когда тенге обесценивается, тенговая доходность реагирует ростом. Может быть, по итогам года мы увидим даже двузначную доходность наших вложений в ЕНПФ.
