Идеальный шторм. Что делать?
Пандемия коронавируса распространилась на 149 стран (остались в основном страны Африки и Средней Азии), общее число заболевших в мире превысило 155 тыс.человек (из которых 80 тыс.в Китае), ежедневный прирост больных составляет уже больше 10 тысяч человек, а смертность достигла 450 человек в день, выведя вирус на 10 место в мире (прыжок с 17 на 10 место состоялся за 4 дня). Скорее всего, число больных гораздо выше (в 2-3 раза минимум), а потому цифры еще будут расти. Информационная кампания по освещению эпидемии превысила все разумные пределы, и даже при всей опасности эпидемии, восприятие ее последствие крайне преувеличено, вызывая панику среди населения и властей одновременно.
Из положительного можно сказать следующее. Китай все же победил эпидемию, закрыв 14 временных больниц, а вчера начал первое послабление режима карантина в Ухане. Си Цзиньпинь лично побывал там, что означает действительную победу над вирусом. Сейчас из 80 тыс заболевших в Китае (менее 0,01% населения) осталось больных всего 12 тысяч человек. Правда, это далось ценой жесточайшего карантина (ни одна страна еще такого не предпринимала), из-за чего Китай потерял свыше $1 трлн, а суммарные потери, скорее всего, достигнут $2-3 трлн. (ближайшие два месяца сможем увидеть, не перегнул ли Китай с мерами). Сингапур, Южная Корея, Япония также смогли взять ситуацию под контроль (темпы прироста больных около 5% в день). Также интересен расклад по круизному лайнеру, находящемуся на карантине в порту Йокогамы (Япония) — из 700 пассажиров заболели все, но половина уже выздоровели, остальные выздоравливают, лишь 3% в критическом состоянии, умерло всего 7 (или 1%). Вышеприведенная смертность в 450 человек в день все еще в 2 раза ниже смертности сезонного гриппа, и в 4 раза меньше смертности от пневмонии. Также интересна статистика по тяжести протекания болезни — 80% больных переносят болезнь легко, еще 15-17% средней тяжести, а у 3-5% протекает очень тяжело. И тяжело проходит именно у тех, у кого и так есть существенные проблемы со здоровьем (будто вирус пришел облегчить их исход, чтобы долго не мучались) — 99% смертей среди пожилых возрастом 60 лет и старше, а средний возраст умерших в развитых странах составляет 80 лет. Кстати, именно это позволяет направлять молодых на лечение пожилых — некая фора от вируса. И наконец, в апреле-мае, скорее всего, запустят в продажу вакцины, новости о которых уже мелькают в СМИ.
Предположительно, что пандемия будет активна еще месяц-два, а дальше пойдет на спад. Если в марте все страны объявляют меры карантина и вводят режим чрезвычайной ситуации, то в мае-июне новости будут говорить о постепенном снятии всех ограничений. Сейчас же информационная истерия приводит к нагрузке на медицинскую и торговую инфраструктуру:
— маски не помогают, предназначены лишь для больных, чтобы они снизили свою заразность, но из-за паники, перекупщиков, недобросовестных экспортеров в Китай, их не хватает;
— население сметает с полок все товары, цены растут на 10-30% в зависимости от позиции, по отдельным товарам рост может достигать 100%, но по опыту других стран, ситуация нормализуется за неделю, максимум две;
— больницы переполняются, акцент сильно смещается на коронавирус, в итоге система здравоохранения отвлекает ресурсы на коронавирус, тем самым допуская риск увеличения смертности по другим тяжелым заболеваниям. При быстром росте числа новых больных, государства включают полувоенную логику — ресурсов хватит не на всех, а потому надо тратить на того, у кого больше шансы на выздоровление, то есть чем старее человек, тем меньше шансов получить должное лечение (хотя возможно, эти люди и готовы на то, чтобы на них не тратили ресурсы).
Но, в целом, такой эпидемический стресс-тест показывает насколько государство способно противостоять угрозам — медицина, транспортный и миграционный контроль, органы правопорядка, снабжение продовольствием, и в целом, способность оперативно и адекватно реагировать на поступающие угрозы. В нашем случае пока все оставляет желать лучшего. Лишь президент опережает все остальные участки госуправления по степени реакции и адекватности коммуникации. Остальные потом подтягиваются, а наиболее слабые участки запоминаются населению выдающими некомпетентность неудачными фразами.
В случае коронавируса понятна степень заразности и смертности. На максимуме, если весь мир заболеет, то умрет 200 млн человек из 7 млрд населения. Но, естественно, такого не будет, хотя потому что молодежь до 20 лет почти не болеет (2% от общего числа заболевших), поэтому потери будут минимум на два порядка меньше. Даже сейчас при мегаистерии общее число умерших в мире составляет всего 5 800 человек. В случае Казахстана потери также будут меньше, хотя потому что у нас и так высокая смертность среди пожилого населения, и вирус не сильно изменит эту статистику. Это та грустная правда, которую надо принять — у нас и без вируса все достаточно плохо, и мы живем с этим много лет: средняя продолжительность жизни в КЗ составляет 73 года (68 лет у мужчин и 77 лет у женщин).
Сейчас бОльшую угрозу, особенно для развивающихся стран, представляют паника и карантинные меры, которые, по сути, гарантируют мощные проблемы сектору услуг — под угрозу банкротства встанут отрасли досуга, туризма, образования, транспорта, торговли, банки. А потом будут проблемы и у производителей товаров. Поэтому еще непонятно, что хуже — эпидемия или меры борьбы с ней. И так как информационная истерия задает некий шаблон мышления, которому следуют почти все страны, жесткие карантинные меры являются неким стандартом, который придется реализовать, а их адекватность уже понять потом, опытным путем. Проблема лишь в том, что у нас нет «жирка», который есть у развитых стран, не говоря о же высоком процентаже некомпетентных чиновников, которые и раньше не приносили пользу, но продолжают задавать тон в принятии решений, искажая логику здравого смысла, усиляя потребность в новой системе госуправления, где таковым персонажам не будет места.
Шторм, вызванный коронавирусом дополняется нефтяным штормом. СМИ подали информацию так, что Россия и Саудовская Аравия не договорились и схлестнулись, причем не согласилась именно Россия с целью наказать американских сланцевиков и вытеснить их с рынка. Объем добычи сланцевой нефти в США вырос с 0,5 млн.баррелей в день (мбд) в 2014 году до 5,5 мбд сейчас, доведя общую добычу США до 13,2 мбд. Постоянное сокращение добычи шло за счет ОПЕК, а сланцевики начали теснить рос.нефть уже в Европе. Еще 2-3 года и Россия вылетит с европейского рынка, сохраняя там лишь небольшие поставки в отдельные страны. Поэтому мотив войны со сланцевиками действительно есть, но есть маленькая деталь — в отличие от саудитов российские компании не имеют технической возможности сокращать добычу нефти, и все, что они смогли сократить, сделали уже ранее. Поэтому требовать от России то, что она не может дать, — это странно, видимо, есть другие мотивы. Интересно, что сейчас обе стороны несут потери. Бюджет России сбалансирован при $42 за баррель, а бюджет Сауд.Аравии при $83, в критическом сценарии — это $25 и $50 соответственно. У обеих стран резервы больше $500 млрд, но у России объем импорта в 2 раза больше. В общем, у Саудитов слабая бюджетная позиция, а у России слабая торговая позиция. Что касается себестоимости добычи, то она равна около $3 в Saudi Aramco и около $10-15 в большинстве российских компаний. Поэтому выдержать цену даже в $20 смогут обе стороны, а некоторые российские компании успели заявить, что смогут выстоять и при $8-10 за баррель.
Американские сланцевики тоже имеют запас прочности. При себестоимости в $40-60 за баррель большинство сланцевиков смогут продержаться 8-12 месяцев даже при $25-30 за баррель. А учитывая, что за сланцевиками стоят крупнейшие нефтегазовые компании США, плюс возможности реструктуризации займов (по сути, означающие снижение точки безубыточности), можно смело говорить об их готовности к позиционной борьбе как минимум в течение ближайшего года. Интересно, что снижать добычу все равно придется, так как за первый квартал спрос на нефть упал на 4 мбд из-за коронавируса, скорее всего, такой же спад будет во втором квартале. Пока обстоятельства говорят о низкой договороспособности сторон, поэтому придется ждать кто первым начнет снижать добычу под давлением цен. Хотя еще может быть чудо на ближайшем заседании Техкомитета ОРЕС 18 марта, плюс будут разные двухсторонние встречи в апреле-мае. Пока же цена нефти «смотрит» вниз, особенно после 1 апреля, когда истекают текущие обязательства по ограничению добычи. При цене в $20 мы увидим всю неэффективность веры некоторых чиновников в стандартные антикризисные меры, правда, есть риск, что это будет уже не только их личная карьерная проблема, а проблема всего государства.
Наша система госуправления лишь добавляет красок в этот шторм, делая его ярче и продолжительнее. Разработка антикризисных мер упирается в невероятное количество догм и личных амбиций, а иногда и просто некомпетентности чиновников. Есть еще совершенно дурацкий механизм — поиск сбалансированной/консолидированной позиции. Ладно, когда идет поиска баланса между концептами «Мерседеса» и «BMW», но когда баланс идет между Мерседесом и трактором, или хуже того, запорожцем, рождается франкенштейн, который не будет «ездить» нигде. В развитых странах нет такого поиска баланса, есть просто выбор лучшего концепта. У нас же в поиске баланса участвуют даже те, кому нечего предложить. Ко всему этому наличествует бюрократия, в том числе юридическая — большинство эффективных антикризисных мер требуют внесения изменений в законодательство — и пока их внесут, потребуется 6-12 месяцев. Поэтому имеет смысл с учетом идеального шторма объявить режим чрезвычайной ситуации, чтобы иметь возможность оперативно одобрять и реализовывать любые антикризисные меры.
В ситуации кризиса государству имеет смысл делать три вещи:
— расширять госрасходы как минимум на величину ожидаемого сжатия частного сектора, чтобы не допустить падения экономики и роста безработицы. Сокращение госрасходов будет означать двойной удар (от частного сектор и государства), с последующим соразмерным снижением доходов государства, и вынужденным ростом расходов на безработных и потерями от протестности населения. Есть еще нюанс. Логика сокращения расходов государства во время кризиса — это проявление частно-корпоративного мышления вместо государственного. Кто знает, может быть действительно чиновник, имея подконтрольный бизнес, в котором он сейчас логично сокращает расходы, чисто ассоциативно переносит эту логику на уровень государства;
— недопущение остановки кредитования экономики и роста неплатежей. Есть простая аналогия — при инфаркте, когда кровь перестает поступать в сердце, в начале происходит ишемия (омертвление, но еще не смерть) клеток, связанных с кровеносным сосудом, а через некоторое время сердце останавливается, пациент умирает. Поэтому повышение базовой ставки, запоздалое принятие решений, которые снимают валютные риски с банков и восстанавливают доверие к банковскоей системе, вызовут ишемию бизнес-клеток нашей экономики;
— реализация проектов, которые придают уверенность бизнесу и населению (новая жилищная политика, обновление инфраструктуры и т.д.), ведь в большинстве развитых стран так делалось всегда.
Этот 2020 год начался для страны очень тяжело. К сожалению, события разворачиваются так быстро, что еще не успели переформатировать систему госуправления или принять новую экономическую политику, что теперь придется делать на ходу. На самом деле государство может и должно выйти из этого кризиса победителем, с новыми подходами к решению проблем, перестроенной экономикой и высоким доверием населения к реализуемым инициативам, а главное, в состоянии, готовым к еще более масштабным вызовам, которое готовит ближайшее десятилетие. В любом случае, отступать некуда!
Пост Олжаса Худайбергенова в Facebook
