Марат Оспанов, Саук Такежанов, Ерик Асанбаев, Алтынбек Сарсенбаев, Нурлан Балгимбаев, Нагашбай Шайкенов, Заманбек Нуркадилов… Это люди очень разные, но бесспорно одно — каждый из них – личность неординарная, оставившая свой неповторимый след на небосклоне большой политики. Cейчас казахстанский политический ландшафт страны напоминает выжженную пустыню. Об этом пишет ИА Qazweek.kz со ссылкой на exclusive.kz
Теперь принято считать, что в казахстанской политической обойме ярких фигур нет по определению. Вернее, есть первый президент Нурсултан Назарбаев и те, кого он «взял за руку» и привел во власть. Впрочем, можно сформулировать иначе: первый президент сначала зачистил политическое поле, а затем позволил «прорасти» на нем тем, кто ему удобен. Так или иначе, новейшая история Казахстана знает немало тех, чья звезда погасла слишком рано – невосполнимо рано для страны. Одних политическая смерть настигла ранее биологической, другие ушли из жизни, не успев воплотить в реальность все свои планы. И уж точно можно сказать, что если бы они до сих пор были живы, возможно, история Казахстана развивалась бы по совершенно другому сценарию. Настоящие политики тем и отличаются, что они влияют на повестку дня, а не судорожно пытаются в нее вписаться.
Потомственный нефтяник Нурлан Балгимбаев – фигура весьма противоречивая. Он всегда подчеркивал свою незаинтересованность в политике, отсутствие карьерных амбиций. В то же время побывал и главой первого национального нефтяного холдинга «Казахойл», и министром нефтегазовой промышленности, и премьер-министром. Причем, возглавил правительство в пик мирового кризиса в 1997 году, а к уходу с этой должности в 1999-ом ситуация в экономике страны почти стабилизировалась (правда, злые языки объясняли это не столько талантами Нурлана Утебовича, сколько позитивными изменениями мировой конъюнктуры). Но бесспорно одно – правительство Балгимбаева можно назвать самым «звездным» по составу. Оно справилось и с погребенными в темноту неотапливаемыми городами и селами, и президентскими выборами, и переносом столицы… Надо признать, что президент Назарбаев всячески подчеркивал заслуги Балгимбаева, в узком кругу называя его «братом» (чем сам Нурлан Утебович не раз публично козырял).
Возможно, Балгимбаев импонировал Назарбаеву именно «неамбициозностью» – по контрасту с его предшественником в премьерском кресле Акежаном Кажегельдиным, его готовностью «прикрыть спину» в рамках скандала, известного как «Казахгейт».
Президент прощал своему «брату» то, что вряд ли простил бы любому другому – скажем, того же перебежчика в оппозицию Жармахана Туякбая, который приходился Балгимбаеву сватом.
Нурлан Утебович платил ему той же монетой — мог резко отозваться о тех или иных шагах властей, но никогда не критиковал лично гаранта.
Но до сих пор не ясно, почему Назарбаев так и не вернул Балгимбаева на политическую орбиту. Помнится, как в кулуарах Нурлан Утебович уже после своей отставки признался: «Власть самый крутой наркотик. Круче, чем женщины и деньги…» Он очень тосковал по масштабным проектам и, теперь, преодолев плен собственных амбиций, мечтал сделать для страны нечто по-настоящему важное.
Надо сказать, что Нурсултану Назарбаеву повезло с его окружением первой волны: в большинстве своем это были люди преданные, не видевшие ему альтернативы и готовые идти с ним до конца.
Тот же Ерик Асанбаев, с советских времен работавший на ответственных должностях в партийно-хозяйственной системе и шедший по карьерной лестнице фактически вровень с Назарбаевым, в последние годы жизни окончательно разочаровался в политике Назарбаева, но так и не примкнул к его оппонентам.
Как и первый президент, он успел побывать секретарем ЦК Компартии Казахстана и зампредом Совета министров. Но в истории независимости остался первым и последним (на сегодня) вице-президентом республики. По отзывам знавших его, Ерик Магзумович был блестящим экономистом. Но главное его достоинство – умение спорить и доказывать свою правоту. Именно он написал президенту аналитическую записку с настоятельным требованием ускорить введение национальной валюты, когда большинство руководителей экономического блока правительства цеплялись за иллюзорную возможность остаться в рублевой зоне.
Уже после его кончины в 2004 году Григорий Марченко отмечал: настойчивость Асанбаева «позволила нам выиграть несколько месяцев» и выйти из рублевой зоны максимально комфортно. В противном случае страна еще долго приходила бы в себя, оставшись с «деревянным» рублем, от которого отказалась Россия.
Еще один несомненный дал Эрика Магзумовича – подбирать неординарных, мыслящих людей и давать возможность для самореализации. Плеяда блестящих экономистов под руководством Асанбаева работала над первой антикризисной программой. И нашла поддержку в парламенте, где тогда в комитете по экономике, возглавляемом Сауком Такежановым — талантливым инженером и экономистом — было немало светлых голов. К тому же, авторитет Асанбаева в том депутатском корпусе был непререкаем.
Не исключено, что именно авторитет и политический вес вице-президента предрешили судьбу самой этой должности: в новой Конституции 1995 года ее уже не было, а сам Асанбаев отправился послом в Германию. Это выглядело, как политическая ссылка. В 2000 году его проводили на пенсию, а в 2004 Ерика Магзумовича не стало…
Так завершился жизненный путь человека, который в свое время был звездой казахстанской политики и который мог бы сделать еще очень много для своей страны. Асанбаев- один из немногих, кому удалось, столько лет проведя на вершине власти, сохранить чистоту рук и независимость взглядов.
Во многом ему под стать был и Марат Оспанов — заместитель Такежанова в парламентском комитете по экономике. Впрочем, уже тогда было ясно: в короткой, но ослепительной политической карьере Марата Турдыбековича будут вершины покруче. Едва став депутатом в 1991 году, он с группой единомышленников создает депутатское объединение «Демократический Казахстан», в программе которого весь джентльменский набор сегодняшних либералов – от выборности акимов и местного самоуправления до развития малого бизнеса. Молодые и горячие депутаты из «ДемКазахстана» искренне верили: прогрессивный президент их поддержит, и завтра мы все проснемся в другой стране. А выпускник московской «плехановки» Оспанов с жаром дискутировал с министрами о голландской болезни и прочих мало кому тогда понятных диковинах.
Вскоре этой вольнице пришел конец: Верховный Совет 12 созыва приказал долго жить, а следующий с подачи Татьяны Квятковской решением Конституционного суда (был у нас и такой!) признали нелегитимным. Оспанов ушел в исполнительную власть — возглавлял Комитет по привлечению инвестиций, Налоговый комитет Минфина в ранге замминистра. А в декабре 1995 стал спикером первого в истории страны профессионального парламента – мажилиса.
Удивительно, но факт: Оспанов до конца жизни остался «парламентским романтиком». В конце 90-х мог на полном серьезе рассказывать в интервью, что создаваемый при его активном участии «Отан» (предшественник «Нур Отана») не будет использовать на выборах мажилиса административный ресурс!
Он ушел из жизни в январе 2000-го, так и не поднявшись на трибуну мажилиса нового созыва, ему шел 51-й год (о его смерти по сей день существует много версий. По одной из них, ему стало плохо после реплики президента о том, что на должность председателя мажилиса уже согласована другая кандидатура. Вскоре после этого Оспанов впал в коматозное состояние, из которого так и не вышел…).
Вообще, политика эпохи 90-х буквально дышала романтизмом. Чего стоит, к примеру, яркая фигура фигура Нагашбая Шайкенова! Выпускник Свердловского юридического университета, любимый ученик выдающегося правоведа Сергея Алексеева летел в Бишкек на работу к президенту Аскару Акаеву, но в итоге прямо в аэропорту был «перевербован» и стал советником Нурсултана Назарбаева. Дон Кихот юриспруденции стал любимцем журналистов. В его маленьком кабинетике советника президента можно было вволю поспорить о будущем государственном устройстве страны, почитать черновик его статьи для «Казахстанской правды», озаглавленный автором «Проект новой Конституции РК – кондом для гражданского общества» и даже отведать превосходного красного вина.
С приезда в Казахстан в 1992 году успел поработать в совете экономических консультантов Высшего экономического совета при президенте, советником президента, министром юстиции и вице-премьером. На госслужбе не нажил ничего, кроме бесчисленных врагов. Удивляться тут не приходится – Нагашбай Амангалеевич всегда и всем говорил то, что думает. Он, например, был убежден: на грязных деньгах не построить рыночную экономику, поэтому инвесторов (как внешних, так и внутренних) следует тщательно проверять на предмет происхождения их капиталов. Вполне логично, что уже в 1996 году Шайкенов уходит с госслужбы в ректоры Казахского юридического университета (КазГЮУ).
Там он постоянно пикируется с коллегами, не принявшими бескомпромиссного «чужака», то и дело порывается вернуться в Россию и в конце концов умирает в 2000 году в возрасте 53 лет…
Так страна потеряла, пожалуй, одного из последних романтиков большой политики. Потом случились еще две нелепые трагедии, которые останутся несмываемым позорным пятном на дорогих пиджаках власти: «двойное самоубийство» Заманбека Нуркадилова и варварский расстрел Алтынбека Сарсенбаева…
Сегодня, спустя более 13 лет с момента его убийства, фигура Алтынбека Сарсенбаева остается, пожалуй, самой неоднозначной. Он был одним из наиболее приближенных к президенту Назарбаеву, имел прямой доступ к «телу». У Алтынбека была репутация искушенного царедворца, умевшего безошибочно угадывать, за что и против кого дружить. Он не питал никаких иллюзий насчет природы этой власти и ее будущего. Но, в то же время, он был безусловным государственником, готовым к борьбе за рычаги власти, дающие возможность добиваться своих целей. Уйдя в оппозицию, он явно не собирался сжигать за собой мосты, а только поквитаться с конкретными «заклятыми друзьями», чтобы потом вернуться на белом коне.
Если бы у него это получилось… Вот тогда мы действительно могли проснуться в другой стране. Но политика, как и история, не знает сослагательного наклонения.
