В Таиланде проходило совещание ООН по вопросам СПИД. Когда заявила эта организация, проблема обретает высший уровень и выносится на общемировой масштаб. Поэтому были главы государств, министры и все, кто призван решать эти вопросы. И конечно же, все ждали скучных докладов об успехах европейских стран и острых проблемах африканских.
Когда все собрались, в зале вдруг погасили свет. На площадку перед президиумом вышли молодые люди. Именно туда был направлен единственный луч прожектора.
Вышла в круг из темноты женщина лет 40, одетая как работник банка, и начала сразу: «Я проститутка и работаю в этой профессии с 18 лет. Поднимите руку те, кто ни разу в своей жизни не пользовался услугами моих коллег».
В зале пошел гул и смех. Она продолжила: «Мы есть везде и были везде, даже тогда, когда не было ваших стран и правительств. Так почему вы все делаете вид, что нас нет? Что мы вам сделали плохого? Почему вы все ловите и наказываете нас, а не тех мужчин, которые нас заказывают? Я являюсь лидером профсоюза в Таиланде, у нас каждая секс-леди (так красиво они называются там) на учете, платит налоги, выходит и получает пенсию. Что вашим странам мешает сделать то же самое?» — спросила она и ушла в тень.
Вышел второй молодой человек: «Я гей. Я тоже есть везде, в каждой вашей стране. Это мой выбор и моя жизнь. Скажите, почему вы делаете вид, что меня нет? Что я плохого сделал вам? Почему вы нас презираете, ловите, убиваете?»
Мы сидим, раскрыв рты. Мы ожидали чего угодно на таком высоком уровне, но не этого.
Потом вышли наркоман, бисексуал, лесбиянка и другие и говорили примерно то же самое.
Зажгли
свет, под бурные аплодисменты молодые люди ушли. Начались доклады, обсуждения.
Лично я никогда в жизни не видел такого, и эти выступления натолкнули меня на
определенные размышления.
Действительно в обществе, да и в любой отрасли есть запрещенные или неудобные темы, о которых нам приходится умалчивать и делать вид, что этого нет. Мы лепим определенный образ строителя коммунизма, капитализма и много чего еще и требуем всех остальных стремиться к нему, порой заставляем.
Хотим мы этого или нет, но это существует, и мы – врачи — общаемся с ними, помогаем в ежедневной своей практике.
Смогла ли какая-то страна решить этот вопрос? Вряд ли. Стигматизация существует везде. Общественный строй, культурные и религиозные особенности государства заставляют выстраивать собственное отношение к этим людям.
Репрессии по национальным, религиозным, половым и многим другим признакам существуют везде, так уж мы устроены. Если кто-то не такой, как мы, мы сразу начинаем его осуждать, судить, наказывать. Все должны быть одинаковыми.
Мы были такими долгих 70 лет. Говорили одно, думали о другом, и эта привычка сохранилась в нас до сих пор. Приходится догадываться, о чем он сказал, при каждом выступлении. Иногда он может совсем не это имел в виду, но мы привыкаем дописывать и додумывать сказанное им.
Все человеческие привычки, грехи или просто желания рано или поздно приводят к нам — врачам. И тут перед врачом стоит задача быть выше всего этого и вылечить человека вне зависимости от причин возникновения болезни или ситуации.
Это право каждого — выбирать свою судьбу. Как может врач противостоять наркобизнесу, распространению алкоголизма, табакокурения, кальянному делу и многому другому?
Почему именно врач должен решать, рожать вам или нет? Делать аборт или нет? Страх перед неминуемым наказанием заставляет гинекологов всеми способами уговорить женщину прервать беременность при наличии сопутствующей болезни. Беременной некуда деваться, ведь от этой беременности зависит все в ее жизни – брак, семья, отношения, и она, несмотря ни на какие запреты, носит в себе этого ребенка и рожает. Иногда ценой собственной жизни.
Почему врач должен отвечать за рост ВИЧ-инфекции? Чем? Как?
И таких «почему» очень много. И мы пишем бесконечные отчеты о том, что и как мы снижаем, хотя все знают, что это совсем не так.
Как-то в 90-х мне объявили устный выговор за то, что у меня нет на учете ни одной проститутки и мужчины, живущего с мужчиной. Почти уволили, плохо работаешь, ругал большой начальник с трибуны.
Мы начали обсуждать в больнице, где же их взять-то? Тогда действительно их почти не было, по крайней мере, в «открытом доступе».
Одна сердобольная медсестра согласилась постоять на учете за проститутку, но только анонимно. Потом поставили и других. Начали сразу хвалить!
Наша задача — лечить и помогать. Я перевязывал, оперировал людей всех ориентаций и цвета кожи. Приходилось делать это анонимно, не говоря никому об истинном диагнозе человека.
Это не мое дело. Это его выбор. Это его судьба и жизнь. Некоторые пишут мне до сих пор и благодарят за помощь, оказанную тогда, в эпоху «советского реализма».
А как иначе? Человек вправе распоряжаться своим телом так, как он считает нужным. Лишь бы знал, как предохраняться.
Другие врачебные заметки Эрика Байжунусова читайте здесь.
Источник: Tengrinews.kz
